И если уж пытать, то делать все так, чтобы ублюдок точно не смог броситься в погоню в ближайшее…никогда.
Когда Ш’янт закончил, то от твари остался только обглоданный холодом каркас. Вместо рук и ног – обрубки, намертво примороженные к полу и стене. Под разломанными ребрами все еще стучало сердце. Можно было рассмотреть, как кровавый комочек содрогается в груди при каждом судорожном вдохе. Голова откинута назад, белые волосы облепили покрытое испариной лицо. Бесцветные глаза ничего не выражали, только зрачки подрагивали, то расширяясь, то превращаясь в крохотные точки, не больше булавочной головки.
Ш’янт наклонился над врагом, уперся руками в колени и не без злорадства наблюдал, как кости правой руки, в жалкой попытке восстановиться, уперлись в корку льда.
Тут бы даже кувалда не помогла.
– Ты ее не убьешь, – сказал прислужник таким ровным голосом, будто сидел на веранде и потягивал чай, – уже ведь не вышло один раз. Что смотришь так удивленно? Госпожа мне многое рассказала. В том числе и о твоем забавном провале.
Ш’янт постучал когтем по подбородку, и можно было подумать, что он серьезно задумался. Выдержка изменила пленнику, и на белоснежном лице проступило слабое подобие ухмылки.
– Знаешь, – протянул Ш’янт, наклоняясь чуть ниже, – «провал» выглядит еще забавнее, если учесть, что я стою на ногах, а она нет.
Выпрямившись, он сжал в кулаке кристалл и нашел взглядом нужное зеркало. Единственное уцелевшее после ледяного безумия.
– Постой, – прохрипел пленник, – тебе это все зачем? Я чувствую, что ты почти полон силой. Вижу это. Можно просто уйти. Не рисковать, – тонкие губы растянулись в гаденькой улыбке, в уголке рта пузырилась кровь, – а то исход уже может не быть забавным.
– Твоя хозяйка забрала мое. Девушка принадлежит мне и моей останется, – коснувшись кристаллом поверхности зеркала, Ш’янт прикрыл глаза. Вспышка света была мощной, но продлилась всего секунду. Когда же свет угас, то зеркало исчезло, открыв узкий проход и крутую винтовую лестницу, уходящую вверх.
– Прошлое не изменится, если ты отправишь госпожу в могилу.
– У меня аллергия на пафосную чушь, – поморщился Ш’янт, – меня интересует только настоящее.
Прислужник удивленно вскинул брови и вдруг хрипло рассмеялся. Выглядело это жутко, учитывая, что при каждом смешке легкие колыхались в грудине, как ягодное желе.
– Это всего лишь одна девчонка! Тебе не нужна эта привязка. Сила-то почти вся вернулась.
Смех оборвал ледяной кляп, оказавшийся во рту белолицего, стоило только Ш’янту щелкнуть пальцами.
– Все-таки было лучше, пока ты молчал, – бросил он и шагнул к лестнице.
***
То, что они на этаже не одни, стало понятно очень скоро. Поверхность воды пошла волнами, в глубине что-то замельтешило, заискрилось, и из воды вынырнуло существо, отдаленно похожее на человека.
Склонив набок безволосую голову, укрытую блестящей серебристой чешуей, оно пристально рассматривало гостей черными глазищами, напрочь лишенными ресниц и зрачков.
Скользя по воде на четвереньках, существо обходило их по широкой дуге, не рискуя приблизиться. Чешуйчатое тело при каждом движении переливалось буйным многоцветьем, будто кожу водного создания облили жидкой радугой. Рот кривился, открывался и захлопывался, выставляя напоказ тысячи острых игл.
Всплески послышались отовсюду. Не успела Безымянная моргнуть, как вокруг кружило уже семь совершенно одинаковых тварей. Через несколько секунд их было тринадцать. Похожие друг на друга как две капли воды, они принюхивались и прислушивались, замирали, стоило только Клаудии подать голос.
– Только без глупостей, – она сжала шею Безымянной сзади, с силой вдавив пальцы в кожу, – проводники должны хорошо тебя рассмотреть.
– Кто они такие?
– Местные охотники. Порождения глубины. Им предстоит доставить тебя Первородной.
– Я уж думала, что ты от такой чести не откажешься сама, – хмыкнула Безымянная.
– Я не отказалась бы, но…
Существа держались в стороне, принюхивались и если и подходили слишком близко, то сразу же отскакивали, будто человеческий запах их отпугивал или раздражал. Безымянную толкнули вперед. Клаудия же осталась стоять на месте, совершенно не опасаясь, что пленница сбежит.
Ее окружили, закрутили в вихре чешуйчатых тел. В нос ударил резкий запах соли и рыбы, в одежду вцепились изогнутые когти, дергая, пригибая к земле.
Безымянная не успела рта раскрыть, как поверхность воды схлопнулась над головой, а рот залила вода. Вспышка слепого ужаса выбила из легких последний воздух, стянутые за спиной руки дернулись, и кто-то ухватил веревки, утаскивая ее вниз, в холодный мрак.
Все, что Безымянная успела увидеть, прежде чем сознание превратилось в груду тусклых осколков, – Клаудия, бредущая прочь, с люзовым клинком в руке.
***
Ш’янт не заставил себя ждать. Клаудия даже не успела заскучать, как он явился, весь в блеске собственной самоуверенности, такой же, как много лет назад – только теперь во плоти, а не в качестве бесплотного духа.
О, она не собиралась недооценивать противника. Это было бы так же глупо, как и рассчитывать выбраться из подобной передряги живой. Клаудия не питала особых надежд, лишь верила в милость и благородство Первородной.
Преданных слуг тяжело найти, а она бы служила богине вечность! До самого последнего вздоха.
Отправляла бы на тот свет всех ее врагов, спала бы у ее ног, стоило только потребовать. Достаточно было одного слова, мимолетного жеста. Если, конечно, богиня сохранит ей жизнь.
Первородная обещала! Сказала, что я смогу занять место подле ее трона.
Иномирец склонил голову набок, остановился. В его глазах мелькнуло что-то совсем уж чужеродное. Будь Клаудия моложе и наивнее, она бы приняла это за жалость, но сейчас…
Нет, не может он и правда жалеть ее. Это абсурд!
Меч будто раскалился в руке и жег ладонь. Чувствовал присутствие врага. Все тело одеревенело, каждая жила готова была зазвенеть от напряжения. Клаудия отвела меч назад и чуть согнула ноги, приготовилась к атаке. К чему лишние разговоры? Это отнимет время, которого уже и так не осталось.
– Отчего не заморозишь меня? – усмехнулась она. – Силы закончились?
– Отойди в сторону, – вдруг сказал Ш’янт, и низкий голос сотряс до самых костей, пройдя по телу холодной дрожью.
Можно было бы ожидать чего угодно. Угрозы, насмешки. Провокации, в конце концов!
Но иномирец оставался предельно серьезным.
От удивления Клаудия забыла, что нужно моргать, и непроизвольно хихикнула, точно услышала абсурдную шутку. Ш’янт же помрачнел и шагнул вперед, брови сошлись над переносицей, а в глазах вспыхнули кровавые грозы.
